Знаешь, скажу просто: не мог писать. Изредка появлялись искры этого желания, но они быстро потухали. Почему?? Трудно сказать, может… я просто не хочу искать причину, пусть она и дрейфует где-то на поверхности.
Это желание созревало несколько дней. Вот сейчас я могу, действительно могу писать. Возможно, что катализатором послужил небольшой срыв сегодня, назову это так. Я перевёл это… в актёрскую игру по необходимости, но не умею так играть на самом деле… Но не о том речь.
Эти ощущения далеко не просто поддаются какому-либо описанию. Изначально было спокойствие, я бы мог поделиться лишним: раздавать его в пластиковых стаканчиках любому желающему. Но увы, оно испарилось в момент, когда я выехал на ту самую дорогу и смотрел на трубы завода на горизонте.
Машину оставил под окнами. Забежал в магазин и пулей оттуда вылетел. Стадия нехватки физического присутствия. Твоего.
Мне… трудно перестроиться. Пытаюсь хотя бы немного вернуться к тому, что было «до». Я знал, что будет такое глубинное изменение/переворот/революция/или салют, даже он не бывает без последствий (какие сравнения, Боже). Я знал, что будет тяжело справиться с этим.
Я прихожу домой после работы. Не могу сказать, что дико устаю. Хочу делать что-то, но… сам себе внушаю неспособность что-либо делать. Это временно. Именно такое состояние временно, далее, надеюсь, будет чуть легче. Стадия открытой грудной клетки. Будто… то, что присоединилось, временно стало находиться дальше. Я не чувствую отсутствия… может быть какую-то «оголённость» (забавно, но не могу подобрать иного слова, не могу). Оголённый нерв или открытая рана, когда кожный покров содран, и ветер дотрагивается до более глубоких слоёв. Это не причиняет боль, просто переживаешь такое странное чувство. Ну и… его трудно каким-то образом притупить.
Надо было отлить себе своего же спокойствия и законсервировать.